На процессе против Алексея Улюкаева по обвинению в коррупции прокурор огласил 5 сентября записи прослушки переговоров экс-главы МЭР с директором «Роснефти» Игорем Сечиным. РБК предлагает читателю расшифровку этих записей.

Телефонный разговор главы «Роснефти» и министра

Сечин: Алло, Алексей Валентинович? Дорогой! (Смешок).
Улюкаев: Да, Игорь Иванович? Весь внимание. Как я рад тебя слышать.
Сечин: Да не говори, я тоже. Ну во-первых, у меня там неисполненные поручения были, а готовность есть по итогам работы там...
Улюкаев: Да.
Сечин: А значит, во-вторых, еще масса вопросов накопилась и по советам директоров, и по всему.
Улюкаев: Ну так давай обсудим все.
Сечин: У меня только просьба одна: если можно на секундочку к нам подъехать, потому что тут, может быть... Покажу вообще. Ну вообще на компанию посмотришь.
Улюкаев: Да, с удовольствием посмотрю на компанию, а чего ж.
Сечин: А и по времени... Вот у меня сейчас большие переговоры в 14 начнутся часа на два.
Улюкаев: Угу.
Сечин: Вот где-нибудь в 16.30: вот так можно?
Улюкаев: Вполне можно, да. Я же завтра лечу. А ты в Лиме будешь?
Сечин: Я в Лиме буду.
Улюкаев: Но вот я тоже в Лиме буду, там еще сможем продолжить.
Сечин: Поработаем.
Улюкаев: Продолжить поработать — давай. Сейчас, подожди секундочку... Нет, чуть-чуть позже, если можно.
Сечин: Давай.
Улюкаев: Да, потому что у меня в 16 начнется.
Сечин: Во сколько? В 18?
Улюкаев: Давай в 18?
Сечин: Пораньше бы немного, пораньше.
Улюкаев: В 17.30?
Сечин: Ну давай в 17?
Улюкаев: А?
Сечин: В 17 сможешь?
Улюкаев (вздыхает): Да у меня тут, в том числе, и ваши, по-моему, разные компании по закупкам. Там я их и собираю. Ну давай в 17.
Сечин: В 17? Спасибо большое.
Улюкаев: Давай, все.
Сечин: Все, обнимаю, спасибо.

Первое записывающее устройство

Неизвестный: Скажи Шокиной, пускай корзинку в 206-й поставит и чай приготовит.

Слышен шум, шорох и скрип двери.
Сечин: Ой слушай, а ты без куртки...
Улюкаев: (Неразборчиво.)
Сечин: Вообще надо курточку какую-то.
Улюкаев: Не надо, не надо.
Сечин: Да? Ну вы посидите пока, ладно?
Слышен шорох, звук шагов.
Сечин: Ну, затянули выполнение поручения. В командировке были. Пока туда-сюда собрали.

Слышны стуки, шепот, звуки застегиваемой молнии, шорох одежды.
Улюкаев: Утепляйся уже.
Сечин: Да не говори.
Улюкаев: Надо знать, когда машина это самое...
Сечин: А?
Улюкаев: Всегда когда короткая дистанция.
Сечин: Ну да.
Улюкаев (вздыхает): Что?
Сечин: Направо?
Улюкаев: Зеленая изгородь.
Сечин: Так. Шокина чай принесет?
Неизвестный: Да, да.
Сечин: И корзинку там с колбасой.
Неизвестный: Есть, есть.
Сечин: Так. (Кашляет.) Так, несколько слов, поподробней немножко о компании. Ну в 1995 году, когда мы начали заниматься, в принципе компания добывала 4 млн т нефти, соответственно, она никому не нужна была... (Неразборчиво.) Значит, потом возврат выведенных активов начался.
Вот интересная страничка четвертая.

Слышен шелест бумаги.

Сечин: (Неразборчиво.) Что за это время мы создали. Вот сравнили компании, акции которых торгуются на бирже: по ресурсной базе, по геологоразведке, по текущей добыче среди публичных компаний мы занимаем первое место в мире. Себестоимость добычи самая конкурентная.
Улюкаев: Вот если смотреть — извини, перебью, по капитализации, компания стоит в 2-2,5 раза дешевле, чем сопоставимые активы.
Сечин: У нас налоговая база самая тяжелая по сравнению с любыми другими компаниями и вообще самая тяжелая в мире. Вот можно к этим двум-трем добавить смело 25, и это будет с учетом налоговой базы. И плюс транспорт. Вот, считай. Условно говоря, 35 — для нас нижний предел такой, который...
Улюкаев: (Кашляет.) Операционной доходности?
Сечин: Нет, я имею в виду нижний уровень цены.
Улюкаев: Я и говорю — операционной, без учета обслуживания кредитов.
Сечин: Да, который позволит нам операционную доходность обеспечивать. Поэтому ситуация не такая простая. Все равно надо заниматься налоговой базой.
Улюкаев: Надо заниматься обязательно. Она у нас настолько большая, она растущая, она растущая.
Сечин: Ну так, растущая и убивающая (убывающая? — неразбочиво). Это я разговаривал с (неразборчиво) из Eni, они 2 млрд в бюджет Италии дают. Мы 50 млрд руб., это плюс к тому, что ты просишь нас сегодня добавить 17. Часть мы уже дали, а 50 млрд ежегодно мы и так формируем. Поэтому, конечно, надо об этом думать. У Exxon общая фискальная нагрузка 43%, и акции стоят дорого. Понимаешь? (Неразборчиво.) Вот бипишники в первой колонке за рамками. А как купили, наши акции стали четвертыми. А почему? Потому что мы разрешили на баланс поставить нашу ресурсную базу.
Улюкаев: То есть у них же 20%, пятая часть? (у BP 19,75% акций «Роснефти». — РБК). Подожди, а если они ставят на баланс ресурсную базу, у тебя на балансе ее не остается?
Сечин: Остается, остается, для нас это вообще ничего не стоит.
Как ты знаешь, в Индии приобретаем Essar (Essar oil, владеет крупным НПЗ близ города Вадинар, сетью АЗС и портом, сделка уже закрыта. — РБК), тоже будем обращаться, там надо по проектному финансированию, будем поддерживать...
Улюкаев: Слушай, а у них там нефть иранская будет?
Сечин: Мы думаем, часть иранская, часть венесуэльская, часть иракская, 20 млн т по году. Очень высокий индекс Нельсона — 11,8 там (чем выше этот индекс, тем выше стоимость НПЗ и качество его продукции. — РБК). Глубоководный порт, 2700 заправок, поэтому это такой проект для этого рынка уникальный.
Улюкаев: А через свою сеть заправок какая часть пойдет переработки?
Сечин: Ну, примерно четвертая часть.
Улюкаев: Это, по сути, первая такая крупная покупка.
Сечин: Это правда.
Улюкаев: Это никому еще не удавалось.
Сечин: Это правда. Ну что еще могу сказать. По технологии разработки мы занимаем серьезные ведущие позиции, если не опережаем мировых лидеров, то наступаем на пятки очень так серьезно.
(Говорят о заморозке добычи нефти, о планируемом росте добычи в Венесуэле, Иране. — РБК)
Сечин: Я думаю, что правду никто не говорит, и всем надо полгода примерно для выдачи дополнительных объемов. А если мы на эти полгода заморозим, получается, дадим американцам возможность дать кислород сланцам. И здесь, мне кажется, лукавство в этом заключается: сейчас поддержать сланцевую нефть.
Улюкаев: Угу.
Сечин: Эти воспользуются. А дальше они скажут: «Ну мы заморозили на полгода», — а эти имеют временной лаг (видимо, США. — РБК) для подготовки новых объемов. А мы будем терять рынки.

Допрос свидетелей обвинения по делу Улюкаева. Как это было
ОБЩЕСТВО
Улюкаев: Плюс Трамп там очень сильно собирается поддерживать добычу.
Сечин: Да, он хочет добычу поддержать, в том числе налогами.
(Неразборчиво.) Да, это надо учитывать, ну в общем мы потихонечку работаем, Леша.
Улюкаев: Ну смотри, что касается налогов, я двумя руками полностью на твоей стороне. Я считаю, мы поступаем близоруко, мы же хотим инвестиции привлечь, мы не привлечем инвестиции и подорвем собственный климат инвестиционной базы. Это тупиковый путь, особенно что касается всех старых месторождений. Потому что там просто нужно бурить и качать, бурить и воду заливать. Но это нельзя останавливать процесс, а если у тебя падает (очевидно, добыча. — РБК)...
Сечин: Ну, как...
Улюкаев: Себе в убыток что ли будешь делать? Это странно...
Сечин: Конечно, странная, значит, логика.
Улюкаев: Мы как бы 100% за.
Сечин: Ну Леша, я тебя прошу, ты на нас не обижайся. За вот затяжки все эти...

Суды Улюкаева: как изменился экс-министр с момента задержания

Улюкаев: Нет, Игорь, а чего...
Сечин: Ну я ж почувствовал, ну это, как заштормило чуть-чуть...
Улюкаев: Нет, ты не...
Сечин: По приватизации мы работаем. Я сегодня встречался и завтра буду. Я скажу тебе следующее: кредитовать готовы в полном объеме, покупать особо не хотят. Поэтому мы делаем разные там всякие предложения. С японцами тоже работаем. (Неразборчиво.) Я в общем пока ничего говорить не хочу, но мы настойчиво работаем, чтобы задание выполнить полностью.
Улюкаев: Вот мне вот честно из сегодняшних соображений очень хотелось японцев привлечь. Индийцы все эти — все это не то. От индусов ты ничего не получишь.
Сечин: С корейцами работаем...
Улюкаев: Ну нет, ни китайцы, ни индусы не нужны совершенно...
Сечин: С ними никакой синергии уже не будет.
Улюкаев: Абсолютно. А вот от тех еще можно получить.
Сечин: Эти могут, да. Вот я тоже считаю, что эти могут. Настроены они так очень прагматично. Конечно, у них еще другая задача — получить политические плюсы, по территории там... У нас даже в ходе переговоров такие вопросы вставали, но мы отвергли это.
Улюкаев: Ну конечно.
Сечин: Сразу сказали: «Ребята, нет!»
Улюкаев: Им и сейчас неплохо. Абэ должен что-то показать своим. Ему постоянно говорят: «Ты идешь на постоянные уступки русским». А он: «Ну почему, я приобретаю очень интересный актив, который гарантированно обеспечит нашу страну энергоресурсами на десятилетия вперед». Им это было довольно выгодно.
Сечин: Знаешь, я им так и говорил: «Ребята, суть предложения нашего такая: вы получаете долю в компании, а вместе с этим доступ к Центрально-Татарскому участку, доле в Верхнечонской доле (видимо, речь о Верхнечонскнефтегазе. — РБК) и еще ряд месторождений, которые мы осваиваем вместе с вами. Вы, правда, получаете миноритарный пакет, и при форс-мажоре мы берем обязательство по поставке только на японский рынок».
Улюкаев: Для них это очень важно. У них очень большая зависимость от Залива.
Сечин: Да, мы им это и говорили. А что такое форс-мажор? Это когда цена понижается или повышается на 20% резко: предприятие начинает поставлять только в ваш адрес, и вы снижаете зависимость от поставщиков. Предложение у нас было очень приличное, взвешенное. Там, правда, могло быть затягивание по срокам. Они пытаются завести рака за камень по тендерным процедурам. Поэтому мы им сказали: «Вот вышло распоряжение правительства до пятого числа, поэтому мы ничего не знаем, мы сами в такой же ситуации, вы имейте в виду». Мы им сказали: «10% аванса надо перечислить, и если вы не завершаете сделку, деньги переходят в собственность компании».
Улюкаев: Ну, понятно. Важно будет сейчас. Там 20-го числа в Лиме начальник будет встречаться с Абэ, это обязательно.
Сечин: Да-да, я буду в Лиме.
Улюкаев: Я тоже буду. А еще до этого встречаюсь с этим Сэко (Хиросиге Сэко — японский министр по экономическому сотрудничеству с Россией. — РБК), там тоже еще надо его поддавить, министра этого самого, ответственного за Россию.
Сечин: Ну да, да. Ну, я не скажу, что они совсем как-то нас стали отстранять.
Улюкаев: Угу, угу.
Сечин: Нет. У них замысел есть. Они попытки делают, прямо нам говорили: «Вот, нам будет тяжело (неразборчиво)». Но мы им сразу сказали: «Вы, ребята, к нам по этим вопросам не обращайтесь: мы солдаты — нам что велят, то и делаем». Леша, ну спасибо тебе большое, не задерживаю, знаю, у тебя сложный график.
Улюкаев: Да, сейчас на курсы заскочу еще по дороге.
Сечин: Угу, (неразборчиво).
Сечин: Пойдем.
Шорох одежды, стуки.

Второе записывающее устройство

Шум мотора.
Сечин: Ну ладно, х... с ним. А вот сюда можно, сюда как бы, а, вот, ага...
Неизвестный: Сюда, заезжаешь?
Сечин: Да, и скажи Шокиной, пускай корзинку в 206-ю поставит и чай приготовит пока.
Сечин: Слушай, а ты без куртки, а?
Улюкаев: (Неразборчиво.)
Сечин: Как ты ходишь вообще так? Это самое, надо курточку какую-то...
Улюкаев: Не надо, не надо, зачем?
Сечин: А? Ну ладно, секунду, вы посидите пока, ладно?

Шорох, шаги.

Так, секундочку, секундочку... Ну, я так коротко тогда, чтобы ты не замерз. Ну во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения. Мы в командировке были.
Улюкаев: Ну жизнь, конечно...
Сечин: Так, пока туда-сюда, собрали объем. Но вообще-то можешь считать задание выполненным. Вот забирай, клади и пойдем чайку попьем.
Улюкаев: Да?
Сечин: Вот ключ на всякий пожарный.
Улюкаев: Да, пойдемте?
Сечин: Ага.
Стуки, шорох, звуки застегиваемой молнии, шаги.

Сечин: Так Шокина чай принесет?
Неизвестный: Да, да.
Сечин: И корзинку там...
Мужчина: Есть, есть!
Сечин: (Неразборчиво.)
Неизвестный: Чай принесен.
Периодически слышны слабо-различимые голоса людей, кашель, скрип дверей, звук шагов, телефонные звонки.
Неизвестный говорит по телефону: Алло, да? Давай, сейчас я уточню. Все нормально, пьет чай. Вот тут просто согласно вашему распоряжению никакие машины с территории не выпускаются (неразборчиво). Сохраняем блок-режим. А? Да, ага. Все, я понял, да, хорошо, есть! Хорошо, хорошо, да, есть! Да, алло? Все нормально? В смысле — сохраняется режим? Все, давай. А, да-да, я понял, хорошо.

Слышен шум мотора, телефонный звонок.

Неизвестный говорит по телефону: Да? Ну вот я, да-да, алло-алло... Машина подошла. Я приготовил, да.

Шум мотора.

Сечин: (Неразборчиво.)
Неизвестный: От Иваныча? (Смеется.)
Сечин: Да, нам в подъезд.
Шорох одежды, стук.
Сечин: Ага.
Улюкаев: Корзиночку?
Сечин: Да, корзиночку забирай.
Улюкаев: (Неразборчиво.)
Сечин: Все, счастливо, спасибо тебе большое.
Улюкаев: (Неразборчиво.)
Сечин: До свидания.

Из зачитанных стенограмм следует, что запись разговора велась через три устройства аудиофиксации, которые были выданы Сечину и двум неустановленным сотрудникам «Роснефти».

Сначала Сечин спрашивает, почему министр пришел без куртки, Улюкаев отвечает, что «куртка не нужна». После этого глава «Роснефти» извиняется за то, что «затянули выполнение поручения, собирали пока объем», и просит принести чай и корзинку с колбасой.

Сечин докладывает Улюкаеву о деловых и финансовых показателях «Роснефти», в частности, о капитализации. Улюкаев отмечает, что они «в 2,5 раза дешевле аналогов», Сечин соглашается с этим, но добавляет, что компания платит большие налоги. В разговоре также поднимается тема сланцевой нефти и соглашение о заморозке добычи нефти.

«Ну, в общем, мы потихонечку работаем», - заключает Сечин. Улюкаев отвечает, что «полностью на стороне Сечина» в вопросе налогов. После этого Сечин рассказывает о приватизации «Роснефти», Улюкаев отмечает, что «хотелось бы японцев привлечь». «Индусы - это не то, от них ты ничего не получишь», - говорит министр. Разговор заканчивается благодарностью Сечина за визит: «Леша, ну спасибо, что зашел, знаю, у тебя сложный график».

После этого прокурор зачитал расшифровку звонка из приемной экс-министра в приемную Сечина. В телефонном разговоре, датированным 14 ноября, Сечин заявляет, что у него «еще поручение не исполненное, по Гоа» (ранее гособвинение утверждало, что Улюкаев потребовал от Сечина взятку во время саммита БРИКС в индийском Гоа в 2016 году), а после приглашает чиновника приехать в офис «Роснефти». Они договариваются встретиться вечером того же дня, выходе Улюкаев просит у Сечина «корзиночку», на что глава «Роснефти» отвечает: «Да, корзиночку забирай».

РБК отмечает, что в одной из расшифровок в самом начале диалога, Сечин произносит: «Ну и «х» с ним».

Помимо стенограмм в суде зачитали заявление Сечина главе ФСБ о вымогательстве Улюкаева

Напомним, Алексей Улюкаев был задержан 14 ноября 2016 года в офисе "Роснефти" при получении взятки в размере двух миллионов долларов. По версии следствия, деньги были даны за положительную оценку Минэкономразвития, позволившую "Роснефти" выкупить у государства 50,08% акций "Башнефти". На следующий день президент России Владимир Путин освободил Улюкаева от должности министра в связи с утратой доверия, а суд отправил экс-министра под домашний арест. По ходатайству следствия суд арестовал имущество Улюкаева - 15 объектов недвижимости и денежные средства на сумму не менее 564 млн рублей.

В Замоскворецком районном суде Москвы на процессе по делу обвиняемого в коррупции экс-министра экономического развития Алексея Улюкаева прокурор обнародовал запись его разговора с главой "Роснефти" Игорем Сечиным, в котором министр якобы вымогал взятку, передает ТАСС.

Вторая запись - разговора Улюкаева с неустановленным лицом во дворе офиса "Роснефти" - была сделана в тот же день, говорится в документах.

В распечатке аудиозаписи министр не говорит прямо о деньгах, а сумку с деньгами называет корзинкой, иногда корзинкой с колбасой, передает "Интерфакс" слова прокурора Бориса Непорожного.

Еще в 2015 году журналисты узнали, что Сечин увлекся охотой на крупного зверя и стал изготавливать из полученного мяса колбасу , которой угощает своих друзей и партнеров. Отмечалось, что перерабатывают дичь в одном из московских офисов "Роснефти". Из добытого Сечиным мяса делают колбасы, а также сосиски, сардельки и даже колбасный хлеб.

Расшифровку разговора, проходившего 14 ноября 2016 года во внутреннем дворе офиса "Роснефти", прокурор зачитывал очень тихо, кто-то из слушателей попросил читать громче, но судья сделала ему замечание. Как удалось разобрать журналистам "Медиазоны", Сечин и Улюкаев обсуждали сланцевую нефть, нефтяной рынок, "Роснефть", налоговую нагрузку, геологоразведку.

Сечин. Лукавство - сейчас поддержать сланцевую нефть.
Улюкаев. Угу. Нельзя остановить этот процесс.
Сечин. Ну, как...
Улюкаев. Ну, если падает, ты, что? В убыток это себе будешь делать?
Сечин. Ну, да<...> Леша, ты на нас не обижайся за эти затяжки. Я аж почувствовал, как заштормило.

Улюкаев говорил о сотрудничестве с японцами, Сечин - о корейцах и китайцах, заключая, что у японцев можно чему-то поучиться. "Ну ладно, хэ с ним", - зачитал прокурор ответ Улюкаева, вызвав смех адвокатов и слушателей.

Следующий фрагмент прокурор интонационно выделил:

Сечин. Леша, ну спасибо большое, не задерживаю тебя, у тебя сложный график<...> Ну, ладно, секунду посиди пока... Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули поручения. Мы в командировке были, пока туда-сюда, выполнили объем. Вот. Забирай, клади и пойдем, вот ключ на всякий пожарный.
Сечин. Корзиночку забери.
Улюкаев. Угу.
Сечин. До свидания.

Другой разговор между Сечиным и Улюкаевым состоялся позже в тот же день.

Секретарь в приемной Сечина. Игорь Иванович, сейчас вас соединяю.
Сечин. Алексей Валентинович, дорогой!
Улюкаев. Игорь Иванович, как я рад тебя слышать!
Сечин. Еще масса вопросов накопилась там и по совету директоров и по...
Улюкаев. Ну, так давай обсудим.
Сечин приглашает Улюкаева приехать в офис компании, поскольку у него много дел.
Улюкаев. Да, с удовольствием посмотрю компанию.
Сечин. У меня сейчас большие переговоры часа на два, в 16:30 можно?
Улюкаев. Вполне.

Они договариваются на 17:00. В 17:30 Улюкаева задержали с мечеными купюрами.

После зачитывания этого фрагмента в заседании суда объявили перерыв, затем были оглашены результаты психолого-лингвистической экспертизы. Специалисты Института криминалистики ФСБ сочли, что на записях зафиксирована устная речь Улюкаева, и признаков монтажа не имеется.

Сечин подписал заявление о вымогательстве взятки, акт передачи денег оперу ФСБ был оформлен в присутствии Сечина и генерала Феоктистова

Кроме того, в суде выяснились некоторые другие подробности задержания. Как пишут , подписи Сечина и тогдашнего руководителя службы безопасности компании генерала Олега Феоктистова, заявленного свидетелем в суде, стоят под заявлением на имя директора ФСБ Александра Бортникова о противоправных действиях должностных лиц Минэкономразвития и даче согласия на следственный эксперимент.

"Улюкаев обратился к Сечину с требованием выплаты суммы в размере $2 млн за обещание покровительства и согласия с проведением сделки с "Башнефтью", - говорится в оглашенных материалах, которые цитирует ТАСС.

Был предъявлен также акт осмотра и передачи денежных купюр в размере 2 млн долларов от Феоктистова оперуполномоченному ФСБ Калиниченко, акт оформлен в присутствии Сечина, Феоктистова и неназванных представителей общественности.

Первый этап оперативного эксперимента прошел в кабинете 381 здания по адресу ул. Большая Лубянка, д. 12: инструктаж, обработка и маркировка предоставленных Сечиным денежных средств. Второй этап - уже в офисе "Роснефти".

Автомобиль Улюкаева заблокировали на выезде из офиса компании, объявил прокурор. Сумка с деньгами была в багажнике, на руках Улюкаева и его водителя обнаружены интенсивно люминесцирующие следы. Улюкаев объяснил присутствие сумки тем, что в ней находилось подаренное Сечиным хорошее вино и что он сам ее не трогал - только поправлял.

Однако водитель показал, что сумку ставил в багажник именно Улюкаев. Ключ от сумки с брелком Улюкаев достал из кармана, по его словам, он получил его от Сечина.

В собственноручно сделанных Улюкаевым примечаниях к протоколу сказано, что он не помнит, ставил ли лично сумку в багажник, но касался ее ручек. Корзину он описал как корзину "с чем-то".

Адвокаты Улюкаева заявили, что материалы оглашены не полностью. По их словам, из заявления Сечина и Феоктистова следует, что требование денег от Улюкаева поступило в Москве в октябре. В обвинительном же заключении шла речь про Лаос.

Свидетель обвинения показала, что Улюкаев не распоряжался затягивать сделку по "Башнефти"

В суде выступила свидетель обвинения, ведущий консультант департамента корпоративного управления Минэкономразвития Юлия Москвитина, который заявил, что Улюкаев не давал команду затягивать сделку по приватизации "Башнефти".

"Такого, чтобы мы затягивали что-то или не отвечали на какие-то письма, которые к нам поступали - не было. Поручений мы таких не получали", - заявила она в Замоскворецком суде (цитата по "Интерфаксу").

Она отметила, что "все формализованные процедуры во время приватизации "Башнефти" были соблюдены".

В то же время Москвитина показала, что Улюкаев был инициатором исключения "Роснефти" из конкурса на покупку акций "Башнефти".

"Все вычеркивания, поправки производились непосредственно Улюкаевым, соответственно, он являлся инициатором исключения "Роснефти" из списка претендентов на приватизацию "Башнефти", - говорится в материалах дела, которые цитирует РИА "Новости" .

Свидетель подтвердила, что давала такие показания на стадии расследования уголовного дела и от своих слов она не отказывается.

По словам адвоката бывшего чиновника Ларисы Каштановой, в числе свидетелей обвинения в общей сложности заявлены 30 человек.

О том, что Феоктистов сыграл свою роль в организации ареста Улюкаева писали и раньше. Генерал Феоктистов по кличке Фикс был уволен из "Роснефти", где он возглавлял службу безопасности, в марте. До этого он возглавлял 6-ю службу управления собственной безопасности (УСБ) ФСБ, прозванную "сечинским спецназом", поскольку она была создана в 2004 году по инициативе тогдашнего вице-премьера, нынешнего главы "Роснефти" Игоря Сечина.

Сам Сечин ранее заявил , что не получал повестки в суд по делу Улюкаева и не пойдет туда как свидетель.

Экс-глава МЭР находится под домашним арестом в своей квартире на Минской улице в Москве. Своей вины он не признает и называет дело в отношении себя "гнусной провокацией".

В рамках дела суд по ходатайству следствия арестовал имущество Улюкаева - 15 объектов недвижимости и денежные средства на сумму не менее 564 млн рублей.

Тайная запись беседы между Сечиным и Улюкаевым, предъявленная в суде в качестве доказательства вины последнего, дает редкую возможность заглянуть за кулисы процесса принятия важных экономических решений на самом высшем государственном уровне.

Попробуем же досконально разобрать этот разговор, состоявшийся в ноябре 2016 года в конторе «Роснефти», с деловой и экономической точки зрения. Мы не будем касаться вопроса о нравах высшего руководства страны, или о том, был ли на самом деле виновен Улюкаев в получении взятки. Нас интересует только информация, относящаяся к нефтяной отрасли и состоянию дел в компании «Роснефть».

Сразу оговоримся - тот факт, что Сечин заранее знал о том, что этот разговор будет опубликован, несколько девальвирует ценность беседы как источника информации и заставляет разглядывать его высказывания под определенным углом. Но, тем не менее, какие-то крупицы новых фактов из этого диалога почерпнуть можно.

В процессе встречи Сечин показывает Улюкаеву некую презентацию, видимо, посвященную компании «Роснефть». В ходе разговора они переходят с одной страницы на другую. По всей видимости, эта презентация каким-то образом связана с целью визита Улюкаева, если, конечно, сама эта встреча на самом деле не была лишь предлогом для передачи взятки.

Диалог 1. О себестоимости добычи нефти

Сечин: Что за это время мы создали. Вот основные показатели нефтяных компаний, акции которых торгуются на бирже. Значит, это ресурсная база текущей добычи и расходов на добычу. Сравнивали только публичные компании. Значит, вот, мы по ресурсной базе и геологоразведке - первое место в мире. По текущей добыче среди компаний - первое место. Себестоимость тоже как бы самая высококонкурентная. Тут надо…

Улюкаев: Вот если смотреть, перебью, капитализацию компании. Эти позиции, то видно будет, что актив стоит кратно в два раза дешевле, чем сопоставимые по характеристикам иные активы.

Сечин: Мы и есть. За исключением одного нюанса - налоговая база. У нас налоговая база самая тяжелая, по сравнению с любыми другими компаниями. Самая тяжелая в мире, значит. Вот можно к этим двум и трем добавить смело 25, это будет с учетом налоговой базы. Плюс транспорт. То есть, считай, условно говоря, 35 для нас нижний предел такой.

Улюкаев: Это цены доходности?

Сечин: Нет, это нижний уровень цены.

Улюкаев: Я говорю <нрзб> с учетом обслуживания кредитов?

Сечин: Да, который позволит операционную доходность дообеспечивать нам

Сечин показывает Улюкаеву четверную страницу презентации. На ней приводится сравнение показателей крупнейших публичных нефтяных компаний мира, включая «Роснефть» - таких, как доказанные запасы нефти, текущий объем добычи, себестоимость добычи одного барреля. По словам Сечина, все сравнения складываются в пользу российской компании.

Однако по показателю рыночной капитализации «Роснефти» отстает от других компаний, на что обращает внимание Улюкаев.

На это Сечин отвечает, что налоговая нагрузка у «Роснефти» несоизмеримо более велика по сравнению с любыми другими компаниями.

Руководитель «Роснефти» заявляет, что несмотря на низкую прямую себестоимость добычи нефти (2–3 доллара за баррель), расходы компании слишком велики из-за высоких налогов (доходящих до 25 долларов за баррель) и транспортных расходов.

Сечин заключает, что для того, чтобы у компании была положительная операционная прибыль, необходимо, чтобы цена нефти была не ниже в 35 долларов за баррель.

Таким образом, Сечин обрисовал следующую ситуацию, при которой компания находится на точке безубыточности:

  • Продажа 35 долл. за баррель
  • Прямые затраты на добычу (2–3) долл. за баррель
  • Налоги (25) долл. за баррель
  • Другие расходы (7–8) долл. за баррель
  • Операционная прибыль = 0

Это заявление легко проверить, заглянув в финансовый отчет «Роснефти» по МСФО за 3 квартал 2016 года - последний, который был в распоряжении участников беседы.

В том квартале добыча нефти собственными компаниями Роснефти, без учета ассоциированных и совместных предприятий, составила 355,4 млн. баррелей.

Пересчитаем квартальные показатели отчета о прибылях и убытках в доллары на показатели на один добытый баррель. Средний курс валюты за квартал составил около 65 рублей за доллар.

Затраты по направлению «Добыча нефти и ЖУВ» (жидких углеводородов) были следующими:

И в самом деле, заявление И.И. Сечина соответствовало действительности - операционные затраты по добыче углеводов составляли около 3 долларов за баррель.

Согласно отчетности, эти «производственные и операционные расходы по добыче углеводородов включают в себя затраты на сырье и материалы, обслуживание и ремонт оборудования, оплату труда рабочих, проведение мероприятий по повышению нефтеотдачи пластов, приобретение ГСМ, электроэнергии и прочие аналогичные затраты добывающих предприятий Компании» .

Правда, руководитель «Роснефти» не упомянул о других расходах, в том числе таких немаловажных, как амортизация основных средств. Впрочем, в презентации, возможно, речь шла о маржинальной себестоимости - то есть чистой себестоимости каждого дополнительного добываемого барреля нефти.

Соответствуют действительности и высказывания И.И. Сечина относительно налоговой нагрузки. В самом деле, расход на налоги составил по этому отчету 12 долларов за баррель, в то время, как экспортные пошлины в ноябре 2016 года, то есть во время этого разговора, были на уровне 92,7 за одну тонну нефти, то есть около 13 долларов за баррель.

Кстати, к настоящему времени эти налоги еще более увеличились в связи с ростом цен на нефть - во втором квартале 2017 года НДПИ составлял 17–18 долларов, а экспортные пошлины - около 11 долларов за баррель.

Расходы на транспортировку нефти (как на экспорт, так и на НПЗ) входят в другой сегмент «Роснефти» - «Переработка, коммерция и логистика», и в эту таблицу не включены. В тот же сегмент входят и экспортные пошлины, которые мы также не включили в эту таблицу.

Диалог 2. Налогов платим много, а иностранцы мало

Сечин: Поэтому ситуация не такая простая, нам надо заниматься налоговой базой.

Улюкаев: Надо заниматься, обязательно. Она у нас не только большая, но растущая, растущая.

Сечин: Растущая и убегающая. Я разговаривал там с этим же ENI, они 2 миллиарда евро сдают в бюджет Италии. Мы 50 миллиардов. Это плюс к тому, что ты просишь нас сегодня добавить там 17. Часть мы уже дали, а 50 миллиардов ежегодно мы и так формируем. Поэтому, конечно, надо об этом думать. У Exxon общая фискальная нагрузка 43% и акции стоят дорого. Понимаешь?

Улюкаев: Нет, ну конечно.

Сечин: У них стабильно 43, а у меня 80. Значит и мы рассчитываем на рост интереса там. Тяжело, да.

Сечин доводит до сведения Улюкаева, что итальянская ENI платит в бюджет 2 млрд. евро, в то время как «Роснефть» - 50 млрд. При этом сам Улюкаев «просит добавить там 17».

Это заявление несколько непонятно. Налог на прибыль ENI в 2016 году и в самом деле составил 1,9 млрд. евро согласно их годовому отчету.

Но налоговые расходы «Роснефти», включая налог на прибыль, составили в 2016 году только 2 069 млрд. рублей, то есть около 31 миллиардов долларов по среднему курсу года.

Может быть, речь идет обо всей нефтяной индустрии России, и Сечин заступается, в том числе, за своих коллег? Однако общие налоговые сборы со всех нефтяных компаний гораздо выше, чем упомянутые 50 млрд. - в 2016 году государство планировало собрать с нефтяников всего 5 трлн. рублей, то есть около 80–90 млрд. долларов по тогдашнему курсу.

Возможно, это запись обрывочна, разговор уже перешел на другую тему и речь идет о дивидендах «Роснефти». В самом деле, компания ENI частично принадлежит итальянскому государству и платит ему дивиденды - правда, на самом деле не более одного миллиарда в год. «Роснефть» в 2016 заплатила дивидендов (относящихся к предыдущему году) на сумму 87 млрд. рублей. Государственный «Роснефтегаз» тогда имел долю в 69,5% в «Роснефти», и, следовательно, получил дивидендов на сумму около 60 миллиардов рублей.

Не исключено, что в беседе вообще речь шла о дивидендах «Роснефтегаза» - именно примерно в то время в правительстве шли разговоры о том, чтобы забрать деньги этой структуры в бюджет.

Таким образом, содержание это части разговора несколько загадочно. Возможно, причиной этому стала неадекватная запись или некорректная расшифровка беседы. Однако, скорее всего, руководитель «Роснефти» просто в разговоре завысил сумму налогов - в качестве полемического приема.

Диалог 3. Англичане захватывают ресурсную базу

Сечин: Значит и мы рассчитываем на рост интереса там. Тяжело, да. Например, BP. Я вот сейчас почему работаю с акционерами, говорю им (неразборчиво), что они должны учитывать. Вот бипишники в первой колонке за рамками… А как купили наши акции стали четвертыми. А почему? Потому что мы разрешили на баланс, пропорционально владению, поставить ресурсную базу.

Улюкаев: То есть 20%? Пятая часть?

Сечин: Да. И они сразу выскочили в другой уровень.

Улюкаев: Подожди, если они ставят на свой баланс твою ресурсную базу, у тебя баланс не остается?

Сечин: Остается, остается. Нефть остается. Но для нас это вообще ничего не стоит. Это просто разрешение использовать им. И они же отчитываются геологоразведкой нашей. Мы там замещение делали на 150%, они просто 20% от этого замещения себе считают. И то же самое по добыче <нрзб> . Они никогда бы не вышли за этот уровень добычи, если бы не давали наши проекты тоже.

В этой части беседы речь идет о британской компании BP, являющейся акционером «Роснефти» с долей 19,75% акций. По всей видимости, И.И. Сечин указывает на то, что это компания какое-то время отставала от конкурентов по показателю рыночной капитализации, но после приобретения акций «Роснефти» сразу вышла на четвертое место в мире.

Довольно загадочна фраза Сечина о том, что «мы разрешили поставить на баланс нашу ресурсную базу».

BP, согласно требованиям МСФО, учитывает долю в «Роснефти» как инвестицию в ассоциированную компанию. Британская компания не консолидирует показатели «Роснефти», а учитывает соответствующую долю в прибыли «Роснефти» как свою прибыль от инвестиций, а долю в бухгалтерском капитале - как саму инвестицию.

В состав дополнительной отчетности BP включает статистику о своей добыче и резервах и включает туда часть добычи и резервов «Роснефти», соответствующую их доле в капитале российской компании. Для этого, разумеется, никакого разрешения ни от кого не требуется.

Понятно, что речь не идет о физическом выделении британцам каких-то месторождений и активов, как это предположил Улюкаев. Британцы просто получают от «Роснефти» дивиденды и возможность голосовать в совете директоров. Понятно, что Улюкаев не так глуп, чтобы этого не понимать - видимо, в процессе разговора произошло простое недопонимание.

Далее Сечин замечает, что коэффициент замещения запасов «Роснефти» равен 150%. Это означает, что каждому добытому компанией баррелю нефти соответствовало увеличение количества доказанных запасов на полтора барреля. Так как британцы часть запасов «Роснефти» отражают в своих отчетах и презентациях как свои собственные, то увеличение запасов «Роснефти» увеличивает и их отчетные запасы. Благодаря этому, по мысли И. И. Сечина, и выросла рыночная капитализация BP.

Заметим, что хотя здравое зерно в рассуждениях руководителя «Роснефти» и имеется, но рост капитализации BP последние годы происходил за счет преодоления последствий масштабной аварии и разлива нефти в Мексиканском заливе. Курс акций компании рухнул после этого происшествия в 2010 году, но через некоторое время начал восстанавливаться.

Диалог 4. В Индии приобретаем ESSAR

Сечин: Да, да, да, точно абсолютно. Очень серьезный, конечно, шаг мы сделали, как ты знаешь, в Индии по приобретению ESSAR. Я хотел попросить, я буду обращаться, надо будет по проектному финансированию поддержать…

Улюкаев: Слушай, а нефть там будет иранская?

Сечин: Часть иракская, часть венесуэльская, часть иранская. 20 миллионов тонн переработки, очень высокий индекс Нельсона – 11,8. Глубоководные порты, 2700 заправок. Это такой проект для рынка – уникальный просто.

Улюкаев: А вот свои собственные заправки через них. Какая часть переработки, сколько идет через свою сеть заправок?

Сечин: Четвертая часть. Они там завод, может быть терминал позволяет экспортно-импортные операции делать с сырой нефтью.

Улюкаев: Нет. Потому что к индусам зайти – большое дело.

Речь идет о приобретении «Роснефтью» в Индии крупной нефтеперерабатывающей компании ESSAR. В августе 2017 года эта сделка была завершена - «Роснефть» и международный трейдер Trafigura приобрели 98% этой компании за 12,9 млрд. долларов. Роснефть получила 49% индийской компании и можно предположить, что стоимость приобретения составила половину общей суммы, то есть 6,45 млрд. долларов. Пока нет точной информации, каким образом эта сумма будет оплачена - полностью деньгами или путем перенимания «Роснефтью» на себя задолженности по кредитам этой обремененной долгами компании.

«Роснефть», у которой также есть огромная финансовая задолженность, предпочла бы форму проектного финансирования для покупки этой индийской компании. В таких случаях создается специальная компания, на которую вешаются привлеченные от банков кредиты, используемые для осуществления этого приобретения. Вероятно, Игорь Иванович просил Улюкаева похлопотать о получении средств для этого проекта в государственных банках типа ВТБ.

Правда, в этой беседе не были названы никакие конкретные цифры, но, возможно, они были вырезаны из записи перед предоставлением её правоохранительным органам.

Диалог 5. Ограничение добычи в рамках ОПЕК+ и рост добычи в Венесуэле

Сечин: Развитие у нас идет, несмотря на пожелание ОПЕК, я докладывал Владимиру Владимировичу об этом. Все они готовят развитие добычи, все, Венесуэла, я точно знаю абсолютно. Они планируют поднять добычу на 250 тысяч баррелей в сутки в течение полугода. Значит, первое.

Весьма показательно замечание Сечина о том, что он «точно знает абсолютно», что Венесуэла в течение полугода поднимет добычу на 250 тыс. баррелей в сутки.

На самом деле за время, прошедшее с окончания этого разговора, Венесуэла, напротив, достаточно серьезно сократила добычу. Причиной этому стало критическое финансовое состояние национальной нефтяной компании PDSVA, у которой просто не хватает средств на оплату задолженности сервисным компаниям и на новое бурение.

Такая неосведомленность Сечина о ситуации в Венесуэле несколько настораживает, учитывая, что «Роснефть» как раз в это время выдавала венесуэльцам авансы общим размером в 6 млрд. долларов.

Сечин: Второе. Иран будет увеличивать, у них сейчас 3,9-4,0. У них план добавить миллион тонн баррелей.

Улюкаев: Они и 4 где-то готовы замораживаться.

Сечин: 3,9 сейчас, а 4,9 хотят.

Улюкаев: 4. Нет-нет они готовы на 4 и замораживаться.

Сечин: Ну.

Улюкаев: Ну уж наверное да.

Сечин: Да. Я думаю, что правды никто не говорит. Им всем надо, я считаю, Ирак, Нигерия, им надо полгодика для выдачи дополнительных объемов. И эти полгода, если мы заморозим, то дадут возможность американцам чуть-чуть кислорода дать нефтяным сланцам. И здесь вот мне кажется лукавство заключается: сейчас поддержать здесь сланцевую нефть.

Улюкаев: Угу.

Улюкаев: Этим воспользуются.

Улюкаев: Плюс за это время администрация Трампа, а он очень про традиционные источники, он очень сильно собирается поддерживать добычу

Сечин: Да. Он хочет добычу поддерживать, это правда. Он заявлял об этом.

В этом фрагменте речь идет о готовящемся в то время соглашении нефтедобывающих стран в рамках процесса ОПЕК+ об ограничении добычи нефти.

И.И. Сечин предполагает, что нефтяные государства не пойдут на заморозку добычи ранее, чем через полгода, так как они хотели бы за это время нарастить свою добычу до уровня, который был бы для них приемлем в условиях заморозки.

Если все же замораживать добычу сейчас, продолжает он, то этим непременно воспользуются американцы и нарастят производство сланцевой нефти, чему будет способствовать новая администрация Трампа. В результате этого через полгода соглашение о заморозке добычи просто развалится.

Время показало тщетность опасений руководителя «Роснефти». Соглашение об ограничении добычи было все-таки принято в декабре 2016 года, и в мае 2017 года еще продлено до марта 2018.

Диалог 6. Поиск денег для приватизации

Сечин: По приватизациям работаем, значит. Я сегодня встречался, завтра улетаю в Европу. Основное, я тебе скажу, значит, следующее: кредитовать готовы в полном объеме, покупать особо не хотят. Поэтому мы делаем там разные предложения, разные морковки сочиняем для того, чтобы утянуть в акции. Значит, в Азии подвижки идут, японцы - ты же знаешь, они внесли сейчас изменения в законодательство все-таки, там сейчас император должен подписать, но уже внесли в парламент, с ними идет тоже работа.

Улюкаев: Вот мне, вот честно, из сегодняшних соображений хотелось бы японцев привлечь. Индийцы все эти - все это не то, от индусов ты ниче не получишь.

Сечин: С корейцами работаем. Нет, ни китайцы, ни индусы, это…

Улюкаев: Мне не нужны совершенно.

Сечин: С ними никакой синергии уже не будет.

Улюкаев: Абсолютно, а у тех можно получить.

Сечин: Эти могут, да, вот и я тоже считаю, что эти могут. Настроены они очень прагматично, они, конечно, хотят выполнить свою главную задачу - перейти и получить политические <нрзб> , там по территории, нам даже в ходе переговоров такие вопросы ставили, но мы отвергли это.

Улюкаев: Ну конечно.

Сечин: Сразу сказали: ребята, нет.

Улюкаев: Им сейчас неплохо. Что значит решить… Абэ должен что-то показать своим, они ему говорят, ты идешь на постоянные уступки русским. Он скажет: да почему, я приобретаю очень интересные активны, это гарантированное обеспечение нашей страны внешними энергоресурсами на десятилетия вперед. Я для японцев создаю.

Сечин: Ну и как?

Улюкаев: Им это было довольно выгодно.

Сечин: Знаешь, мы, я им так и говорю, что, ребята, тут суть предложения нашего такая: вы получаете долю, долю в компании, во-первых, условия для развития совместных проектов. Значит, второе наше предложение, следом за долей - это создание <нрзб> по добыче, транспортировке, совместной работе на рынках. Если вы это делаете, то вы получаете доступ к центральному татарскому участку Верхнечонской доли и еще на ряд месторождений, которые мы осваиваем вместе с вами. Вы, правда, здесь получаете миноритарный пакет, и если вы на это идете, то при форс-мажоре мы берем обязательство по поставке только на японский рынок.

Улюкаев: Для них это очень важно, у них очень большая зависимость от Залива. Им нужно сбалансировать.

Сечин: Мы вот именно это и говорим, а что такое форс-мажор - мы прописали изменение цены на 20%, например повышение цены на 20% или понижение на 20%, резкое изменение рыночной обстановки, тогда предприятие начинает поставлять весь объем производства только в ваш адрес, и вы снижаете любую зависимость от других поставщиков, в общем, предложение очень у нас приличное и взвешенное, мы работаем.

Там есть риски затягивания сроков, поэтому сроки здесь имеют принципиальное значение. Они пытаются завести рака за камень по поводу тендерных процедур там, но сами пока ждут результатов аудита. <нрзб> Вот вышло распоряжение правительства, поэтому мы ничего не знаем и сами уже в такой ситуации: до пятого числа должны подписать. Имейте это в виду, это уже не наша компетенция, это компетенция правительства. Пожалуйста, можем 15-го объявить, если у нас все состыкуется с вами. Значит да, на дату подписания мы им сказали - 10% аванса вы сюда нам перечислите, если вы не заключаете сделку, он переходит в собственность компании. Ну вот такие условия.

В этом интереснейшем фрагменте беседы Сечина и Улюкаева речь идет о попытке продажи пакета «Роснефти» иностранным инвесторам. Иностранцы, к сожалению, не проявляли большого интереса к этому активу - они были готовы кредитовать компанию, но не покупать активы.

Кстати, довольно интересно, что кто-то был готов кредитовать «Роснефть» в условиях, когда это напрямую запрещено международными санкциями.

Как видно из диалога, переговоры с японцами о продаже им доли в «Роснефти» были достаточно серьезными, уже обсуждались довольно подробные детали возможной сделки. Правда, японцы даже в этих переговорах умудрились поднять вопрос о принадлежности Курильских островов.

Японцев пытались привлечь предоставлением им доли в месторождениях и гарантий эксклюзивных поставок с этих месторождений в случае кризиса на рынке нефти.

Хотя стороны и были близки к подписанию сделки, и даже озвучивались конкретные даты, этот план, как известно, провалился.

Буквально через несколько недель после беседы Сечина и Улюкаева было объявлено, что пакет Роснефти в 19,5% был продан консорциуму инвесторов, в составе которого находятся международная трейдинговая компания Glencore и Катар. Это сделка была, видимо, планом «Б», так как президент и правительство, конечно, предпочли бы войти в долгосрочные отношения с Японией для диверсификации источников выручки от продажи нефти.

Примечательно, что Сечин не стремится к расширению сотрудничества с Китаем. Видимо, уже существующие взаимоотношения - крупные поставки, строительство нефтепровода, получение аванса в 35 млрд. долларов - показались руководителю «Роснефти» вполне достаточными в отношениях с этими партнерами. Правда, впоследствии 20% долю во Верхнечонском месторождении, которую предлагали японцам, пришлось продать как раз китайской компании.

Эпилог

Этот интереснейший разговор о перспективах «Роснефти», как известно, закончился весьма неожиданно - одного из его участников арестовали. Не будем высказывать никаких предположений насчет собственно виновности Улюкаева - у нас просто нет никакой информации.

Хотя самые любопытные и конфиденциальные моменты беседы, несомненно, были вырезаны рукой «пострадавшей стороны», эта запись проливает некоторый свет на нравы, степень информированности и порядок принятия решения среди высшего руководства страны и крупнейшей государственной компании.

Руслан Халиуллин